Вероятно, это было около двадцати пяти лет назад, когда я узнал, что он использовал D-18 для ведущей работы, и это стало для меня большим шоком, потому что я привык к апокрифическому представлению о том, что он играл в 35 D- 28 на все. В тот день я понял, как то, что мы думаем о звуке, влияет на то, что мы слышим. До этого я бы поклялся, что всегда смогу различить палисандр и красное дерево. Теперь я знаю, что не могу.